Полная история Вольского женского монастыря
Во второй половине девятнадцатого столетия Вольск превратился в крупный торговый город Среднего Поволжья. Шумные ярмарки, базары, роскошные магазины и привычные лавки заполнили некогда тихие улицы и площади. Купечество и мещанство сделались основными городскими сословиями. Человеку, который желал молитвенного уединения, было трудно среди торгового и рабочего люда, среди толпы и суеты базара, которая бесцеремонно вторгалась даже в многочисленные православные храмы. Вольску была нужна монастырская обитель, тем более что последователи старой веры легко могли укрыться от греховного мира в старообрядческих, а затем единоверческих монастырях Иргиза.
Весной 1858 года несколько крестьянок села Богородского Николаевского уезда Самарской губернии решили основать монашеское поселение на дальней окраине Вольска среди садов и дач, неподалеку от старинного городского кладбища. История сохранила имена первых насельниц новой обители. Ими были девицы Анна Дмитриева, Екатерина Николаева и Дарья Фролова (впоследствии схимонахиня Дорофея).
12 мая 1858 года настоятель Вольского Кафедрального собора протоиерей Петр Иванович Бибиков в сослужении четырех священников и двух диаконов из близлежащего кладбищенского храма при пении хора учеников Вольского духовного училища торжественно освятил место будущего монастыря. Озабоченный утверждением Православия на Вольской земле, постоянно колеблемой старообрядчеством, отец Петр (Бибиков) всячески способствовал устроению нового монастыря. Он сумел добыть у городских властей небольшой капитал, завещанный на богоугодные дела титулярным советником Матвеевым, и передал его монастырю.
На первых порах монахини и послушницы обустраивали кельи и хозяйственные постройки, окружали обитель плетеной из кустарника оградой, работали в садах соседних землевладельцев.
Первыми строителями монастыря были Вольские мещане Александр Алексеевич и Евдокия Титовна Леонтьевы, выстроившие к осени 1858 года большой деревянный дом, ставший первым жилищем сестер. Александр Алексеевич торопился окончить строительство дома, как будто чувствовал приближение смерти. 8 сентября 1858 года в праздник Рождества Пресвятой Богородицы он скончался.
Евдокия Титовна поселилась в монастыре и была назначена настоятельницей обители. В этой должности она оставалась до самой своей смерти в праздник Успения Божией Матери 15 августа 1863 года. Она построила еще четыре поместительных деревянных дома, купила 11 десятин превосходного фруктового сада, приобрела 50 десятин пахотной земли в Новоузенском уезде.
В монастыре установилось ежедневное келейное правило, чтение Псалтири по умершим.
Соборный священник Василий Феофанов давал сестрам уроки церковного пения, так что вскоре монахини смогли петь заупокойные обедни в соседней кладбищенской церкви.
После смерти Евдокии Титовны обителью управляла до 1867 года Вольская мещанка Агафья Евдокимовна Ермолина. В это время число сестер увеличилось до пятидесяти. По благословению Саратовского епископа Иоанникия была выстроена Успенская Церковь, больница и богадельня для престарелых.
10 октября 1865 года Преосвященный Иоанникий освятил храм, а 19 октября 1866 года обитель получила статус общины. Начальницей ее была назначена монахиня Саратовского Крестовоздвиженского монастыря Еванфия.
Матушка Еванфия настоятельствовала в монастыре двадцать два года. Любительница строгого порядка, она ввела в монастыре полный монашеский устав, увеличила число послушаний. Ее стараниями был выстроен обширный, теплый и светлый храм в честь Владимирской иконы Божией Матери, который Преосвященный Иоанникий освятил 9-го июня 1872 года. В 1884 году она была награждена золотым наперсным крестом и по преклонности лет удалилась от управления обителью и приняла схиму с именем Павлы. Скончалась схимонахиня Павла 15 июля 1904 года на 96-м году жизни.
Следующей начальницей монастыря стала его казначея Евдокия Михайловна Смирнова, в монашестве Евпраксия, скончавшаяся 11 октября 1892 года.
13 июня 1892 года община была возведена в степень женского общежительного монастыря, и в его стенах на праздник Воздвижения впервые был совершен монашеский постриг сестер.
С 10 декабря 1892 года настоятельницей стала матушка Еванфия Вторая. На средства мещанинина Ильи Федоровича Наровчатского, пожертвовашего монастырю капитал в 10.000 рублей, новая настоятельница выстроила четыре больших каменных жилых корпуса, из них три двухэтажных и один одноэтажный, устроила квартиры для двух священников, обнесла монастырь каменной оградой.
В 1899 году на средства купца Афанасия Давыдовича Поликарпова была выстроена трапезная церковь во имя Святителя Афанасия Александрийского и Св. праведной Елисаветы. Закладка храма была совершена Вольским епископом Никоном. Освящена 25 июля 1899 года Саратовским епископом Иоанном.
Хозяйство обители было очень невелико. Земельные угодья составляли около 2300 десятин земли, занятой пашней, садом, и лесными угодьями. Сестры занимались работами в огороде, саду, занимались хлебопашеством, выращивали необходимый для монастыря скот. Монастырские рукодельницы изготовляли церковные облачения. Чудом сохранившиеся шитые бисером оклады икон, сделанные в монастыре, поражают своим изяществом и тщательностью работы.
В годы Первой Мировой войны насельницы монастыря не оставались в стороне от широко развернувшейся благотворительной деятельности Вольских церквей. Только в 1915 г. монины никаких сведений найти не удалось, а что касается Ларисы, то пребывание в Вольской обители не сделало из нее образцовой монахини, на что впоследствии снова горестно жаловалась Саратовская Консистория.
Чтимыми святынями обители были две Иверские иконы Божией Матери и икона Божией Матери Скоропослушницы. На оборотной стороне этой иконы находилась надпись: «святая икона сия послана со св. горы Афонской от Русскаго Пантелеимонова монастыря в г. Вольск, Саратовской губернии, начальнице общины во имя Владимирской иконы Божией Матери, монахине Еванфии в благословение ей и всем о Христе ея сестрам 1870 года октября 9 дня».
История Иверской иконы еще более интересна. Шайки пугачевцев, наводящих страх на весь поволжский край, похитили в одном монастыре три древних образа: Спасителя, Иверской и Тихвинской Божией Матери. Переходя из рук в руки, они в начале 19-го столетия были приобретены помещицей села Березовки Петровского уезда. Потеряв зрение, березовская помещица находила утешение в молитве перед этими иконами. Следующим владельцем Иверской стал благочестивый старец села Мокрое того же Петровского уезда Потап Васильев. Поновив святой образ в одной из иконописных мастерских Саратова, он передал его сестрам Вольского монастыря. В 1873 году этот огромный, 3 на 2 аршина, образ был торжественно встречен в монастыре, где простоял не пользуясь особым почитанием до 1892 года. На вешнего Николу в 1892 году соборный храм монастыря наполнился необыкновенным благоуханием, а сама Иверская икона покрылась капельками маслянистой благовонной жидкости. Тряпицы и кусочки ваты, пропитанные святым миром раздавали сотням богомольцев.
Смысл особой милости Божией Матери, которая проявилась в чудесном источении мира, открылся двумя месяцами позже, когда в Саратовской губернии разразилась страшная эпидемия холеры. В монастырь потекли тысячные толпы богомольцев, среди которых было замечено немало старообрядцев. После многочисленных случаев исцеления, Иверскую икону с утра до глубокой ночи стали носить по домам Вольских жителей, и лежавшие на смертном одре люди, даже те, кто уже находился в конвульсиях, возвращались к жизни. Бедствие миновало город. Эпидемия в Вольске прекратилась задолго до того, как холера исчезла в пределах Саратовского края. С этого момента началось всенародное почитание образа, причем источение мира случалось и позже.
Иждивением Елисаветы Никандровны Поликарповой чудотворный образ был украшен массивной чеканной сребропозлащенной ризой, изготовленной в московских мастерских. После разорения монастыря чудотворная икона была перевезена в один из сельских храмов Вольского уезда. В настоящее время этот чудотворный образ хранится в Вольской картинной галерее.
Сохранилась другая чтимая в монастыре Иверская икона Богородицы. Лишенная драгоценного оклада, потемневшая от времени она находится сейчас в Вольской Благовещенской церкви.
31 июля 1908 года Вольский женский монастырь праздновал 50-летие своего существования. Праздничное богослужение возглавил Вольский епископ Палладий. К юбилею обители ее настоятельница игумения Еванфия была награждена золотым наперсным крестом из Кабинета Его Величества. В это время в монастыре было около трехсот монахинь.
Последней игуменией Вольского монастыря в предреволюционное время была матушка Митрофания. Ее имя сохранилось на обложке одной из богослужебных книг, хранящихся в библиотеке Благовещенской церкви.
Декретом Совнаркома от 20 января (2 февраля) 1918 г. об отделении Церкви от государства и школы от Церкви конфисковывалось все движимое и недвижимое имущество религиозных объединений. 10 марта 1919 года под председательством Б.П. Токина, при участии представителя отдела Народного Образования В.К. Романова, отдела Соц. Обеспечения П.К. Дмитриева и Совета профсоюзов Н.К. Журавлева состоялось заседание только что созданной уездной комиссии по отделению Церкви от государства, посвященное ликвидации Вольского женского монастыря. Решение комииссии было однозначным. Монастырь ликвидировался, а его здания передавались в ведение Собеса «для организации приюта для детей, присланных из Петрограда, Москвы и других городов».
Тем не менее, женский монастырь был упразднен не сразу.
22 июня 1918 г. педагогический совет Вольской Учительской семинарии с возмущением разбирал дело воспитанника Федора Панферова, исполнявшего по совместительству обязанности заместителя уездного комиссара внутренних дел, который под предлогом помощи Советской власти предпринял попытку ограбления женского Владимирского монастыря. Явившись в обитель с обыском, недоучившийся семинарист стал требовать предъявления скрываемых в монастыре драгоценностей. Слухи о монастырских сокровищах оказались сильно преувеличенными, и, не обретя оных, будущий мастер социалистического реализма, согласился взять продовольственным припасом («Известия Вольского Совета Депутатов», № 97, ВФГАСО, ф. ОДФ-38, ед.хр. 260, л. 121).
28 сентября 1918 г. педагогический совет повторно отказал Панферову в восстановлении, как «уличенному в предосудительном поступке». Только вмешательство Совета и комитета РКП(б) заставили директора семинарии И.Л. Зорина принять Панферова.
Владимирская церковь монастыря пережила изъятие церковных ценностей 1922 года – 6 с лишним фунтов серебра – и была разрушена только в начале тридцатых. Сама обитель еще несколько лет жила под видом трудовой сельскохозяйственной артели. После того, как она была окончательно разгромлена, многие монахини были арестованы и высланы в северные районы страны. Очевидцы рассказывают, как престарелых плачущих монахинь красноармейцы бранью и пинками загоняли в вагоны. Только очень немногие из них, выжив, смогли вернуться на родную землю.
УФСБ по Саратовской области называет имена двух монахинь Вольского монастыря, осужденных за антисоветскую агитацию:
Филимонова Арсения Трофимовна, 1876 г.р., уроженка с. Лох. Арестована 27.11.37 Вольским ГО НКВД за антисоветскую агитацию. 2.11.37 г. тройкой при УНКВД приговорена к высшей мере наказания. Приговор приведен в исполнение в Вольске 9.12.37 г.
Грачева Наталья Максимовна, 1886 г.р., уроженка г. Вольска. Проживала в г. Астрахань. Арестована 2.07.47 г. следотделом УМГБ по Саратовской обл. за участие в антисоветской организации церковников. 4.11.47 г. судебной коллегией по уголовным делам Саратовского облсуда приговорена к лишению свободы сроком на 3 года («Саратовские подвижники», Саратов, изд.»Летопись». 2000 г.). В действительности через тюрьмы и лагеря прошли сотни монахинь и послушниц Владимирской обители.
В книге В.Я. Василевской «Катакомбы XX века» приводятся воспоминания монахини Досифеи (Вержбловской) о проживавшей в 1930-х – 1950-х годах в Сергиевом Посаде схиигумении Марии, создавшей тайный монастырь, где получали духовное окормление многие люди, окружавшие отца Александра Меня. Сам отец Александр с большим почтением относился к схиигумении Марии, с благодарностью вспоминая о своём общении с ней (Василевская В.Я. «Катакомбы XX века». М.: Фонд им. протоиерея Александра Меня, 2001).
Схиигумения Мария была последней настоятельницей женского монастыря во имя Владимирской иконы Божией Матери, находившейся в Вольске, небольшом уездном городке Саратовской епархии.
Как вспоминает монахиня Досифея: «Раньше она была игуменьей большого женского монастыря в городе Вольске, где-то в Поволжье. В монастыре этом было 500 монахинь, когда начались преследования, их всех разогнали. Матушку преследовали особенно, потому что у нее было много духовных детей, и она пользовалась большой известностью.
Но духовные дети ее прятали. В конце концов, ей выправили документы на чужое имя, и она по благословению своего духовного руководителя, старца, которого она называла о. Ионой, приехала в Загорск и поселилась там. Матушка рассказывала, что старец Иона ей сказал: «Поезжай к преподобному Сергию, под его покровительство, и он сохранит тебя».
Вскоре около нее собралась группа таких же гонимых, как она, монахинь. Обычно с ней жило несколько человек, но фактически в ее маленький домик приезжало много людей, которые скрывались. Они находили здесь совет, поддержку и убежище. Это было удивительное место – приют для многих гонимых».
В воспоминаниях Досифеи приоткрывается удивительный мир тайной монашеской общины, возглавляемой монахиней, в которой несгибаемая вера соединялась с необыкновенной мудростью и любовью: «Я поехала с о. Петром в Загорск и перешагнула порог этого маленького домика. И сразу попала в совершенно другой мир. Мне показалось, что я в книгах Мельникова-Печерского. Маленький домик, низкие комнаты, крашеные полы, какой-то особенный запах меда и воска и горящих лампад. И вообще все это было удивительно: и манера разговаривать, и здороваться. «Благословите… простите…», – раздавалось все время. И когда к матушке подходили, то кланялись ей в ноги, и она давала целовать свою руку.
Когда мы вошли в домик, нам навстречу вышла небольшого роста старушка, с первого взгляда ничем не примечательная. Она молча и как-то тихо выслушала почтительные вступительные слова о. Петра, что вот-де, мол, матушка, я привез свою духовную дочь… уж Вы не откажите, Вы ее примите, Вы с ней поговорите… и т.д. и т.д. Она взглянула на меня искоса, и это был такой взгляд… Он будто пронизал меня насквозь – я почувствовала это физически. Небольшие серые глаза и с такой силой… Она протянула с некоторой иронической интонацией: – Из образованных?
– Да, – ответила я открыто и покорно, – из образованных.
– А что ж, ты меня, дуру необразованную, будешь слушать?
– Буду, – решительно ответила я.
– Будешь слушаться меня?
– Буду, – повторила я.
– Ну что ж, – сказала матушка, – посмотрим. Жизнь в маленькой общине в Загорске была совершенно необыкновенной. Это был островок среди общей жизни тогдашней Советской России. И не чувствовать этого было невозможно. Здесь было какое-то особенное сочетание жизни «бытового» монашества конца XIX века и вместе с тем жизни глубоко мистической, сокровенной, органически связанной с первыми веками христианства, когда не было никакого разделения церквей, от начала до IV века, и потом, когда составлялись известные книги «Добротолюбия». Как будто параллельно шли две жизни в нашей маленькой общине: с одной стороны, быт, полный юмора и лукавства, смешного и иногда просто детского, а с другой стороны – молитва и мистическая связь с невидимым миром, который через матушку ощущался особенно близким».
Схиигумения Мария была совершенно свободна от малейших признаков мнимого благочестия и напускной суровости. Монахиня Досифея свидетельствует о необыкновенной глубине ее духовной свободы, возможной только там где есть такая же глубокая вера:
«Смогу ли я как следует описать свою матушку? Думаю, что нет. Как передать ее глубину и детскость? Ее прозорливость и вместе с тем наивность и частое недоумение и непонимание того, что делается в нашей стране? А наряду с этим какое-то удивительное знание будущего многих людей. Я знаю, что те, кто обращался к ней как к старице и следовал ее советам, не ошибались и получали то, что искали. Она была и ребенком, и взрослым, и очень-очень мудрым и удивительно широким человеком. Я всегда поражалась ее широте…. Матушка была широкий, глубокий, очень духовный человек. Она была прозорливая. Я отлично чувствовала мистичность матушки. В самом начале моей жизни с матушкой я рассказала ей о святой Терезе и попросила: «Матушка, благословите меня поехать в воскресенье в католическую церковь» (мы тогда в наши храмы еще не ходили, потому что были в «катакомбной церкви»). Она выслушала меня с некоторым недоумением и спросила:
– В католическую? Да кто они такие, католики-то?
– Матушка, – говорю я, – да это же христиане.
– Христиане? – с сомнением спросила она. – А что же, они в Бога веруют?
– Ну конечно же, матушка, веруют. – Что же, у них и Божия Матерь есть? Ну-ну… – сказала матушка. Помолчав, она сказала:
– Хорошо, поезжай. Только положи 25 поклонов до и после, когда вернешься. 25 поклонов земных.
– Хорошо, матушка. Благословите.
Поехала… Через месяц-полтора я опять прошу, а она говорит: «Хорошо, только 50 поклонов до и после».
– «Хорошо, матушка». В следующий раз: «100 до и 100 после». Тут я почувствовала, что мне это не под силу: сердце заходится, а ведь нужно до поезда положить сотню земных и к поезду поспеть, а потом ехать, а потом обратно. Попробовала я – и вернулась: еле дышу. Еще в следующий раз попросила. «Хорошо, – говорит, – 300 до и 300 после». – «Ну, – говорю, – матушка, я же не могу». – «А не можешь, – отвечает, – ну, тогда и не поезжай». И на этом прекратились мои посещения костела».
Уединенный дом в Загорске, где проживала матушка Мария был пристанищем многочисленных гостей, нуждавшихся в духовном попечении бывшей Вольской монахини: «В основном при матушке жили три-четыре человека. Но дом ее был постоянно наполнен и часто переполнен людьми. Много приезжих, много ее духовных детей с Поволжья. Приезжали к ней за советами, за духовным руководством, привозили продукты. Очень много приезжало монахинь из разогнанных монастырей. И всем матушка давала приют. Некоторые жили только по нескольку дней, а некоторые — подолгу. Бывали случаи – и год, и два. Иногда приезжали с детьми, что страшно возмущало ее постоянных насельниц. К ней приезжало очень много людей, особенно с Поволжья, где она провела всю жизнь в Вольском монастыре. И люди эти были обычно больше из простого народа.
Они приезжали со своими нуждами, невзгодами и удивительными рассказами о всяких чудесах. У многих были какие-то видения; обязательно кто-то видел Божью Матерь или кого-нибудь из великих святых.
Матушка, которая была очень мудрой и широкой, в то же время как ребенок очень любила все эти истории и верила всему тому, что рассказывали ее гости. Вместе с тем к ней приезжала и интеллигенция, в особенности из Москвы. Там я впервые встретилась с семьей Меней – с матерью и тетей отца Александра Меня».
Схиигумения Мария никогда не забывала об обители, где приняла иноческий постриг. На протяжении десятилетий она поддерживала связи с Вольском, где тайно жил ее духовный отец старец Иона. Некоторые подробности общения схиигумении Марии со своим духовником сообщает монахиня Досифея: «Матушка старалась ничего не делать без благословения своего старца, о. Ионы. Иногда она называла его просто «папой». Она рассказывала о нем очень редко, всегда понизив голос, как бы из страха, чтобы кто—нибудь не подслушал. По ее рассказам, он скрывался где-то около Волги, в маленькой деревне, в подземелье. Это была странная и удивительная история. Из немногих скупых слов матушки я могу только сказать, что о. Иона был священником. Я даже не знаю, был ли он архимандритом или просто иеромонахом. Во всяком случае, это был духовный руководитель матушки долгие годы, еще до революции, и, по-видимому, духовный наставник ее монастыря.
Когда после революции начались гонения на верующих, он скрылся, как и многие. Скрывался он в небольшой деревне, окруженной вишневыми садами, на берегу Волги. Эта местность была вся изрыта подземными ходами. Они были прорыты, не знаю когда, быть может, во время татаро-монгольского нашествия или еще раньше. Мне говорили, что они тянутся на десятки километров в разные стороны и настолько извилисты и причудливы, что без проводника человек, не знакомый с расположением этих ходов, может заблудиться и просто не выйти наружу.
В таком подземелье и было устроено более или менее удобное жилище с печкой, причем так хитроумно, что дым был выведен очень далеко, за несколько километров (я рассказываю это со слов матушки). Найти это скрытое жилье было невозможно. Вначале в этом подземелье скрывались двое – о. Иона и еще один иеромонах, по-моему, о. Николай, потом присоединился третий. Матушка рассказывала: этот третий (по-моему, его звали о. Антоний) был заключенным в лагере. Однажды к нему подходит незнакомый человек и говорит: «Пойдем со мной». О. Антоний испугался: «Разве это возможно? Да нас часовой застрелит: мне же нельзя за проволоку выходить». — «Не бойся ничего, – говорит этот человек. – Идем со мной. Ничего не будет». Действительно, они спокойно вышли: часовой их не увидел. И незнакомец благополучно привез о. Антония в эту деревню, в тайное жилище о. Ионы. Кто он был, этот о. Антоний, и кто был о. Николай – этого я не знаю. Вся эта история звучит как-то неправдоподобно и похожа на чудесные и удивительные рассказы о всяких явлениях и чудесах, которыми так охотно делились все гости, приезжавшие к матушке. Но старец Иона существовал реально. Матушка получала от него письма с наставлениями и указаниями, как поступать в том или ином случае. Она ничего не делала без его благословения и систематически посылала им вещи и продукты».
Маленький монастырь схиигумении Марии в Загорске существовал до самой ее смерти в 1961 г. В это время в Вольске еще проживали престарелые насельницы Вольского женского монастыря. Одну из них матушку Митрофанию, выпекавшую просфоры для единственного в то время православного храма в Вольске еще помнят прихожане Благовещенской церкви. Последняя послушница обители Ефросиния Лаптева была зверски убита похитителями икон в начале 1980-х годов.
В конце 2013 года несколько зданий Владимирского монастыря были переданы Саратовской епархии. В настоящее время здесь открыто подворье Саратовского женского Свято-Алексеевского монастыря. Обустроен домовый храм, в котором совершают богослужения вольские священники. Начато строительство храма во имя Владимирской иконы Божией Матери.
Списки последних насельниц Вольского Владимирского женского монастыря.
Списки лиц, лишенных избирательных прав. 1925 г.
Монашествующие
Антипова Мирония Афанасьевна, 55 л.
Айбурцева Елизавета Ивановна, 39 л.
Александрова Параскева Михайловна, 45 л.
Аштаева Параскева Васильевна, 25 л.
Басова Митрофания Ивановна, 46 л.
Бакутова Марионила Васильевна, 48 л.
Безсудова Евдокия Семеновна, 38 л.
Бурлакова Мария Николаевна, 35 л.
Бурлакова Нина Николаевна, 34 г.
Бурлакова Дария Михайловна, 55 л.
Беченова Риля (?) Васильевна, 50 л.
Бычкова Наталия Кирилловна, 32 г.
Бонутова Устиния Васильевна, 35 л.
Бонутова Марконида Васильевна, 46 л.
Богатова Хиония Карповна, 55 л.
Босова Мария Ивановна, 41 г.
Бодюшева Агафия Терентьевна, 27 л.
Базаева Лидия Гавриловна, 75 л.
Бурцева Евлампия Дмитриевна, 65 л.
Бычкова Дария Емельяновпа, 81 г.
Бочкарева Артемия Прохоровна, 70 л.
Васильчикова Иоанна Ивановна, 45 л.
Васякина Наталия Ивановна, 44 г.
Виддер Тамара Александровна, 27 л.
Виддер Тамара Александровна, 28 л.
Вольгина (Волынина?) Евдокия Ивановна, 19л.
Вдовина Капитолина Семеновна, 41 г.
Вострова Феодосия Ивановна, 42 г.
Васильчикова Татьяна Ивановна, 45 л.
Васянина Наталия Ивановна, 39 л.
Ганелина Мелания Алексеевна, 41 г.
Гаврилова Наталия Алексеевна, 28 л.
Гаврилова Марфа Алекс, 41 г.
Глухова Анастасия Кузьминична, 38 л.
Грачева Наталия Максимовна, 41 г.
Горбунова Матрена Леонтьевна, 45 л.
Григошина Агриппина Пахомовна, 41 г.
Гаврилятова Таисия Михайловна, 58 л.
Дзюбан Агафия Кирилловна, 41 г.
Душлякова Виталия Гавриловна, 72 г.
Дементьева Анна Ивановна, 28 л.
Данилина 11авлина Васильевна, 74 г.
Епифанова Марфа Андреевна, 39 л.
Еремина Фекла Анисимовна, 41 г.
Евстафиева Валерия Федоровна, 52 г.
Елина Евдокия Андреевна, 43 г.
Елфимова Евдокия Ивановна, 72 г.
Ефимова Мария Тарасовна, 41 г.
Ермошина Феодосия Павловна, 42 г.
Жироченкова Мария Сергеевна, 32 г.
Жиданина Домна Кондратьевна, 42 г.
Жбанова Александра Емельяновна, 72 г.
Жукова Фелицата Ивановна, 77 л.
Журавлева Антонина, 87 л.
Зенченко Клеопатра Семеновна, 52 г.
Злобина Ольга Семеновна, 35 л.
Заварзина Иустина Федоровна, 45 л.
Иванова Евлампия Алексеевна, 65 л.
Коржевская Екатерина Алексеевна, 55 л.
Кулакова Клавдия Филимоновна, 56 л.
Коровина Евпраксия Ивановна, 68 л.
Кутырева Анастасия Ивановна, 67 л.
Коновалова Евдокия Назаровна, 68 л.
Кеткова Агафогалия Феоктистовна , 65 л
Кощеева Геласия Никандровна, 67 л.
Колоярцева Евдокия Алексеевна, 41 г.
Китова Анна Петровна, 30 л.
Кошелева Авраамия Георгиевна, 81 г.
Короткова Вера Филипповна, 77 л.
Кожина Серафима Григорьевна, 65 л.
Кутырева Анастасия Ивановна, 65 л.
Колтунова Поликсена Максимовна, 72 г
Левина Мелитина Георгиевна, 57 л.
Левина Феофания Семеновна, 68 л.
Лебедева Александра Васильевна, 55 л.
Малышева Смарагда Григорьевна, 51 г.
Мансурова Клавдия Георгиевна, 13 л.
Монахова Фотина Леонтьевна, 55 л.
Малафеева Дария Емельяновна, 57 л.
Москалева Руфина Семеновна, 58 л.
Марченкова Пелагия Ивановна, 51 г.
Мигачева Елена Кузьминична, 48 л.
Мещерякова Евдокия Алексеевна, 38 л.
Мятина Евангелина Дорофеевна, 62 г.
Малышева Екатерина Григорьевна, 44 г.
Максимова Мария Семеновна, 40 л.
Максимова Викторина Васильевна, 55 л.
Монахова Екатерина Леонтьевна, 55 л.
Малафеева Дария Ивановна, 41 г.
Маркова Варвара Васильевна, 68 л.
Моднова Евдокия Ивановна, 68 л.
Никулина Рафаила Михайловна, 42 г.
Нуштаева Александра Гавриловна, 41 г.
Новоенкова Евдокия Ефимовна, 47 л.
Новоенкова Агриппина Федоровна, 42 г.
Наумова Матрона Сергеевна, 27 л.
Новикова Марфа, 28 л.
Никитина Ксения Евдокимовна, 39 л.
Никитина Неонила Евдокимовна, 51 г.
Новикова Ирина Михайловна, 42 г.
Николаева Евдокия Павловна, 41 г.
Николаева Афанасия Никитична, 79 л.
Назарова Олимпиада Филипповна, 40 л.
Обеднева (Обедаева) Матрона Савельевна
Овчинникова Афанасия Кирилловна, 55 л.
Отиско Параскева Игнатьевна, 21 г.
Плешакова Мария Федосеевна, 41 г.
Пантюшева Агнесса Дементьевна, 52 г.
Полянина Екатерина Васильевна, 25 л.
Прикащикова Екатерина Тимофеевна, 45 л.
Печенова Любовь Васильевна, 68 л.
Попова Маргарита Максимовна, 71 г.
Пятаева Агриппина Петровна, 48 л.
Рензяева Елизавета Ивановна, 32 г.
Родичева Евтихия Константиновна, 54 г.
Рыбакова Августина Петровна, 56 л.
Ряшина Мария Архиповна, 44 г.
Романова Евдокия Васильевна, 42 г.
Рогожи и ко ва Ксения Ивановна, 41 г.
Ряшина Анисия Терентьевна, 39 л.
Рензяева Евдокия Ивановна, 68 л.
Раевская Сусанна Сидоровна, 66 л.
Романова Емилия Даниловна, 64 г.
Рогожникова Мария Федоровна, 15 л.
Соломатина Иоанна Леонтьевна, 55 л.
Сочнева Маргарита Ивановна, 45 л.
Ступникова Евдокия Пикифоровна, 51г.
Самохвалова Мария Логиновна, 55 л.
Стерисантова Феодосия Ивановна, 47 л.
Сочнева Сергия Ефимовна, 52 г.
Синькеева Марфа Сидоровна, 38 л.
Стешкова Пелагия Филипповна, 39 л.
Сергеева Екатерина Михайловна, 69 л.
Ступина Мария Ееоргиевна, 37 л.
Слепцова Парфения Ермиловна, 46 л.
Субботина Анастасия Андреевна, 41 г.
Сочнева Сергия Ивановна, 55 л.
Сочнева Пелагия Ивановна, 42 г.
Саенкова Елизавета, 39 л.
Сорина Наталия Карповна, 31г.
Селиванова Агриппина Николаевна, 25 л.
Степина Анастасия Васильевна, 32 г.
Созонова Анатолия Ивановна, 38 л.
Тарасова Палладия Харитоновна, 51г.
Тарахина Надежда Ивановна, 40 л.
Тарасова Устиния Харитоновна, 51г.
Учаева Тамара Степановна, 56 л.
Учаева Капиталина Степановна, 15 л.
Филимонова Ирина Трофимовна, 42 г.
Фомина Таисия Галактиоповна, 56 л.
Хоруженова Параскева, 37 л.
Хальзова Пульхерия Григорьевна, 66 л.
Чечеткина Татьяна Васильевна, 41 г.
Чернышева Александра Яковлевна, 25 л.
Чернокова Сарра Парамоновна, 73 г.
Черных Еванфия Мартыновна, 77 л.
Шумакова Марианна Ананьевна, 45 л.
Шелкова Мария Семеновна, 39 л.
Широченкова Мария, 31г.
Шичкова Мария Михайловна, 75 л.
Шменкова Валентина Яковлевна, 42 г.
Юдина Анастасия Ивановна, 42 г.